Стихи
- Долгорукий
- каЮр
- Сообщения: 3197
- Стаж: 17 лет 8 месяцев
- Заходил(а): 24.02.2023 11:04
- Откуда: Днепр, Страна Свободы
- Благодарил (а): 657 раз
- Поблагодарили: 163 раза
- Контактная информация:
Re: Стихи
«Меня опять ударило в озноб...»
Меня опять ударило в озноб,
Грохочет сердце, словно в бочке камень.
Во мне живет мохнатый злобный жлоб
С мозолистыми цепкими руками.
Когда мою заметив маету,
Друзья бормочут: "Скоро загуляет", -
Мне тесно с ним, мне с ним невмоготу!
Он кислород вместо меня хватает.
Он не двойник и не второе "я",
Все объясненья выглядят дурацки, -
Он плоть и кровь - дурная кровь моя -
Такое не приснится и Стругацким.
Он ждет, когда закончу свой виток,
Моей рукою выведет он строчку, -
И стану я расчетлив и жесток
И всех продам - гуртом и в одиночку.
Я оправданья вовсе не ищу, -
Пусть жизнь уходит, ускользает, тает.
Но я себе мгновенья не прощу,
Когда меня он вдруг одолевает.
Но я собрал еще остаток сил,
Теперь его не вывезет кривая:
Я в глотку, в вены яд себе вгоняю -
Пусть жрет, пусть сдохнет - я перехитрил.
1979
Меня опять ударило в озноб,
Грохочет сердце, словно в бочке камень.
Во мне живет мохнатый злобный жлоб
С мозолистыми цепкими руками.
Когда мою заметив маету,
Друзья бормочут: "Скоро загуляет", -
Мне тесно с ним, мне с ним невмоготу!
Он кислород вместо меня хватает.
Он не двойник и не второе "я",
Все объясненья выглядят дурацки, -
Он плоть и кровь - дурная кровь моя -
Такое не приснится и Стругацким.
Он ждет, когда закончу свой виток,
Моей рукою выведет он строчку, -
И стану я расчетлив и жесток
И всех продам - гуртом и в одиночку.
Я оправданья вовсе не ищу, -
Пусть жизнь уходит, ускользает, тает.
Но я себе мгновенья не прощу,
Когда меня он вдруг одолевает.
Но я собрал еще остаток сил,
Теперь его не вывезет кривая:
Я в глотку, в вены яд себе вгоняю -
Пусть жрет, пусть сдохнет - я перехитрил.
1979
Луна есть шар, азот есть газ, а ноль на ноль равно нолю.
А чувства — просто ток в мозгу...
А чувства — просто ток в мозгу...
- Долгорукий
- каЮр
- Сообщения: 3197
- Стаж: 17 лет 8 месяцев
- Заходил(а): 24.02.2023 11:04
- Откуда: Днепр, Страна Свободы
- Благодарил (а): 657 раз
- Поблагодарили: 163 раза
- Контактная информация:
Re: Стихи
Полез за цитатой и нашел 2 новых для себя куплета в известной песне, делюсь...
Я не продал друзей, без меня даже выиграл кто-то.
Лишь подвел одного, ненадолго,- сочтемся потом.
Я из дела исчез,- не оставил ни крови, ни пота,
И оно без меня покатилось своим чередом.
Незаменимых нет, и пропоем
Заупокой ушедшим - будь им пусто.
"Пророков нет в отечестве своем,
Да и в других отечествах - не густо..."
Я не продал друзей, без меня даже выиграл кто-то.
Лишь подвел одного, ненадолго,- сочтемся потом.
Я из дела исчез,- не оставил ни крови, ни пота,
И оно без меня покатилось своим чередом.
Незаменимых нет, и пропоем
Заупокой ушедшим - будь им пусто.
"Пророков нет в отечестве своем,
Да и в других отечествах - не густо..."
Луна есть шар, азот есть газ, а ноль на ноль равно нолю.
А чувства — просто ток в мозгу...
А чувства — просто ток в мозгу...
- Долгорукий
- каЮр
- Сообщения: 3197
- Стаж: 17 лет 8 месяцев
- Заходил(а): 24.02.2023 11:04
- Откуда: Днепр, Страна Свободы
- Благодарил (а): 657 раз
- Поблагодарили: 163 раза
- Контактная информация:
Re: Стихи
‹БРАТЬЯМ ВАЙНЕРАМ›
Я не спел вам в кино, хоть хотел,
Даже братья меня поддержали:
Там, по книге, мой Глеб где-то пел,
И весь МУР все пять дней протерпел,
Но в Одессе Жеглова зажали.
А теперь запылает моя щека,
А душа – дак замлеет.
Я спою, как из черного ящика,
Что всегда уцелеет.
Генеалоги Вайнеров бьются в тщете, —
Древо рода никто не обхватит.
Кто из них приписал на Царьградском щите:
«Юбилеями правят пока еще те,
Чей он есть, юбилей, и кто платит»?
Первой встрече я был очень рад,
Но держался не запанибрата.
Младший брат был небрит и не брат —
Выражался как древний пират,
Да и старший похож на пирата.
Я пил кофе – еще на цикории,
Не вставляя ни слова,
Ну а Вайнеры-братики спорили
Про характер Жеглова.
В Лувре я – будь я проклят! – попробуй, налей!
А у вас – перепало б и мне там.
Возле этой безрукой – не хошь, а лелей,
Жрать охота, братья, а у вас – юбилей
И, наверно… конечно, с банкетом.
Братья! Кто же вас сможет сломить?
Пусть вы даже не ели от пуза…
Здоровы, а плетете тончайшую нить.
Все читали вас, все, – хорошо б опросить
Членов… нет, – экипажи «Союза».
Я сегодня по «ихнему» радио
Не расслышал за воем
Что-то… «в честь юбилея, Аркадия
Привезли под конвоем…»
Все так буднично, ровно они, бытово.
Мы же все у приемников млеем.
Я ж скажу вам, что ежели это того…
Пусть меня под конвоем везут в ВТО —
С юбилеем, так уж с юбилеем.
Так о чем же я, бишь, или вишь?
Извини – я иду по Аркаде:
МУР и «зря ты душою кривишь» —
Кончен ты! В этом месте, малыш,
В сорок пятом работал Аркадий.
Пусть среди экспонатов окажутся
Эти кресла, подобные стулу.
Если наши музеи откажутся —
Увезу в Гонолулу.
Не сочтите за лесть предложенье мое,
Не сочтите его и капризом,
Что скупиться, ведь тут юбилей, е-мое! —
Все, братьями моими содеянное,
Предлагаю назвать «вайнеризмом»!
История фильма "Место встречи изменить нельзя"
Граждане, ах, сколько ж я не пел, но не от лени -
Некому: жена - в Париже, все дружки - сидят.
Даже Глеб Жеглов - хоть ботал чуть по новой фене -
Ничего не спел, чудак, пять вечеров подряд.
Хорошо, что в зале нет
Не наших всех сортов,
Здесь - кто хочет на банкет
Без всяких паспортов.
Расскажу про братиков -
Писателей, соратников,
Про людей такой души,
Что не сыщешь ватников.
Наше телевидение требовало резко:
Выбросить слова "легавый", "мусор" или "мент",
Поменять на мыло шило, шило - на стамеску.
А ворье переиначить в "чуждый элемент".
Но сказали брат и брат:
"Не! Мы усе спасем.
Мы и сквозь редакторат
Все это пронесем".
Так, в ответ подельники,
Скиданув халатики,
Надевали тельники,
А поверх - бушлатики.
Про братьев-разбойников у Шиллера читали,
Про Лаутензаков написал уже Лион,
Про Серапионовых листали Коли, Вали...
Где ж роман про Вайнеров? Их - два на миллион!
Проявив усердие,
Сказали кореша:
"Эру милосердия"
Можно даже в США".
С них художник Шкатников
Написал бы латников.
Мы же в их лице теряем
Классных медвежатников.
1980
Письмо торговца ташкентскими фруктами с Центрального рынка
Жора и Аркадий Вайнер!
Вам – салям алейкум, пусть
Мы знакомы с вами втайне, —
Кодекс знаем наизусть.
Я не спел вам в кино, хоть хотел,
Даже братья меня поддержали:
Там, по книге, мой Глеб где-то пел,
И весь МУР все пять дней протерпел,
Но в Одессе Жеглова зажали.
А теперь запылает моя щека,
А душа – дак замлеет.
Я спою, как из черного ящика,
Что всегда уцелеет.
Генеалоги Вайнеров бьются в тщете, —
Древо рода никто не обхватит.
Кто из них приписал на Царьградском щите:
«Юбилеями правят пока еще те,
Чей он есть, юбилей, и кто платит»?
Первой встрече я был очень рад,
Но держался не запанибрата.
Младший брат был небрит и не брат —
Выражался как древний пират,
Да и старший похож на пирата.
Я пил кофе – еще на цикории,
Не вставляя ни слова,
Ну а Вайнеры-братики спорили
Про характер Жеглова.
В Лувре я – будь я проклят! – попробуй, налей!
А у вас – перепало б и мне там.
Возле этой безрукой – не хошь, а лелей,
Жрать охота, братья, а у вас – юбилей
И, наверно… конечно, с банкетом.
Братья! Кто же вас сможет сломить?
Пусть вы даже не ели от пуза…
Здоровы, а плетете тончайшую нить.
Все читали вас, все, – хорошо б опросить
Членов… нет, – экипажи «Союза».
Я сегодня по «ихнему» радио
Не расслышал за воем
Что-то… «в честь юбилея, Аркадия
Привезли под конвоем…»
Все так буднично, ровно они, бытово.
Мы же все у приемников млеем.
Я ж скажу вам, что ежели это того…
Пусть меня под конвоем везут в ВТО —
С юбилеем, так уж с юбилеем.
Так о чем же я, бишь, или вишь?
Извини – я иду по Аркаде:
МУР и «зря ты душою кривишь» —
Кончен ты! В этом месте, малыш,
В сорок пятом работал Аркадий.
Пусть среди экспонатов окажутся
Эти кресла, подобные стулу.
Если наши музеи откажутся —
Увезу в Гонолулу.
Не сочтите за лесть предложенье мое,
Не сочтите его и капризом,
Что скупиться, ведь тут юбилей, е-мое! —
Все, братьями моими содеянное,
Предлагаю назвать «вайнеризмом»!
История фильма "Место встречи изменить нельзя"
Граждане, ах, сколько ж я не пел, но не от лени -
Некому: жена - в Париже, все дружки - сидят.
Даже Глеб Жеглов - хоть ботал чуть по новой фене -
Ничего не спел, чудак, пять вечеров подряд.
Хорошо, что в зале нет
Не наших всех сортов,
Здесь - кто хочет на банкет
Без всяких паспортов.
Расскажу про братиков -
Писателей, соратников,
Про людей такой души,
Что не сыщешь ватников.
Наше телевидение требовало резко:
Выбросить слова "легавый", "мусор" или "мент",
Поменять на мыло шило, шило - на стамеску.
А ворье переиначить в "чуждый элемент".
Но сказали брат и брат:
"Не! Мы усе спасем.
Мы и сквозь редакторат
Все это пронесем".
Так, в ответ подельники,
Скиданув халатики,
Надевали тельники,
А поверх - бушлатики.
Про братьев-разбойников у Шиллера читали,
Про Лаутензаков написал уже Лион,
Про Серапионовых листали Коли, Вали...
Где ж роман про Вайнеров? Их - два на миллион!
Проявив усердие,
Сказали кореша:
"Эру милосердия"
Можно даже в США".
С них художник Шкатников
Написал бы латников.
Мы же в их лице теряем
Классных медвежатников.
1980
Письмо торговца ташкентскими фруктами с Центрального рынка
Жора и Аркадий Вайнер!
Вам – салям алейкум, пусть
Мы знакомы с вами втайне, —
Кодекс знаем наизусть.
Луна есть шар, азот есть газ, а ноль на ноль равно нолю.
А чувства — просто ток в мозгу...
А чувства — просто ток в мозгу...
- ppd
- Site Developer
- Сообщения: 7223
- Стаж: 16 лет
- Заходил(а): 08.03.2024 06:45
- Откуда: Шизино
- Благодарил (а): 5 раз
- Поблагодарили: 306 раз
Re: Стихи
И всё?Юрко писал(а):Письмо торговца ташкентскими фруктами с Центрального рынка
Жора и Аркадий Вайнер!
Вам – салям алейкум, пусть
Мы знакомы с вами втайне, —
Кодекс знаем наизусть.
- Долгорукий
- каЮр
- Сообщения: 3197
- Стаж: 17 лет 8 месяцев
- Заходил(а): 24.02.2023 11:04
- Откуда: Днепр, Страна Свободы
- Благодарил (а): 657 раз
- Поблагодарили: 163 раза
- Контактная информация:
Re: Стихи
Я тут публикую только новые для себя тексты, а этот кусочек как продолжение серии про Вайнеров...
Не хочется заводить новую тему для посвящений Поэту, но сил сдержаться нет...
Не хочется заводить новую тему для посвящений Поэту, но сил сдержаться нет...
Офтопик
Никита Высоцкий
Скрытый текст:
Луна есть шар, азот есть газ, а ноль на ноль равно нолю.
А чувства — просто ток в мозгу...
А чувства — просто ток в мозгу...
- Вера
- Постоянный Житель
- Сообщения: 191
- Стаж: 13 лет 2 месяца
- Заходил(а): 16.05.2020 05:30
- Откуда: Россия
- Поблагодарили: 1 раз
- Контактная информация:
Re: Стихи
Набросок к песне «Был побег на рывок»
Слушай сказку, сынок
(Вместо всех новостей)
Про полночный звонок,
Про незваных гостей,
Про побег на рывок,
Про тиски западни —
Слушай сказку, сынок,
Да смотри не усни...
И про всё, что не стоит
Теперь ворошить,
Но, бывает, заноет
И станет душить.
Эта сказка — старьё,
Что старьё бередить.
Ты уснёшь под неё —
Я не стану будить.
x x x
Вадиму Туманову
Был побег на рывок —
Наглый, глупый, дневной, —
Вологодского — с ног
И — вперёд головой.
И запрыгали двое,
В такт сопя на бегу,
На виду у конвоя
Да по пояс в снегу.
Положен строй в порядке образцовом,
И взвыла «Дружба» — старая пила,
И осенили знаменьем свинцовым
С очухавшихся вышек три ствола.
Все лежали плашмя,
В снег уткнули носы, —
А за нами двумя —
Бесноватые псы.
Девять граммов горячие,
Аль вам тесно в стволах!
Мы на мушках корячились,
Словно как на колах.
Нам — добежать до берега, до цели, —
Но свыше — с вышек — всё предрешено:
Там у стрелков мы дёргались в прицеле —
Умора просто, до чего смешно.
Вот бы мне посмотреть,
С кем отправился в путь,
С кем рискнул помереть,
С кем затеял рискнуть!
Где-то виделись будто, —
Чуть очухался я —
Прохрипел: «Как зовут-то?
И — какая статья?»
Но поздно: зачеркнули его пули —
Крестом — в затылок, пояс, два плеча, —
А я бежал и думал: добегу ли? —
И даже не заметил сгоряча.
Я — к нему, чудаку:
Почему, мол, отстал?
Ну а он — на боку
И мозги распластал.
Пробрало! — телогрейка
Аж просохла на мне:
Лихо бьёт трехлинейка —
Прямо как на войне!
Как за грудки, держался я за камни:
Когда собаки близко — не беги!
Псы покропили землю языками —
И разбрелись, слизав его мозги.
Приподнялся и я,
Белый свет стервеня, —
И гляжу — кумовья
Поджидают меня.
Пнули труп: «Эх, скотина!
Нету проку с него:
За поимку полтина,
А за смерть — ничего».
И мы прошли гуськом перед бригадой,
Потом — на вахту, отряхнувши снег:
Они обратно в зону — за наградой,
А я — за новым сроком за побег.
Я сначала грубил,
А потом перестал.
Целый взвод меня бил —
Аж два раза устал.
Зря пугают тем светом, —
Тут — с дубьём, там — с крутом:
Врежут там — я на этом,
Врежут здесь — я на том.
Я гордость под исподнее упрятал —
Видал, как пятки лижут гордецы, —
Пошел лизать я раны в лизолятор, —
Не зализал — и вот они, рубцы.
Эх, бы нам — вдоль реки, —
Он был тоже не слаб, —
Чтобы им — не с руки,
А собакам — не с лап!..
Вот и сказке конец.
Зверь бежит на ловца,
Снёс — как срезал — ловец
Беглецу пол-лица.
...Всё взято в трубы, перекрыты краны, —
Ночами только воют и скулят,
Что надо, надо сыпать соль на раны:
Чтоб лучше помнить — пусть они болят!
1977
Слушай сказку, сынок
(Вместо всех новостей)
Про полночный звонок,
Про незваных гостей,
Про побег на рывок,
Про тиски западни —
Слушай сказку, сынок,
Да смотри не усни...
И про всё, что не стоит
Теперь ворошить,
Но, бывает, заноет
И станет душить.
Эта сказка — старьё,
Что старьё бередить.
Ты уснёшь под неё —
Я не стану будить.
x x x
Вадиму Туманову
Был побег на рывок —
Наглый, глупый, дневной, —
Вологодского — с ног
И — вперёд головой.
И запрыгали двое,
В такт сопя на бегу,
На виду у конвоя
Да по пояс в снегу.
Положен строй в порядке образцовом,
И взвыла «Дружба» — старая пила,
И осенили знаменьем свинцовым
С очухавшихся вышек три ствола.
Все лежали плашмя,
В снег уткнули носы, —
А за нами двумя —
Бесноватые псы.
Девять граммов горячие,
Аль вам тесно в стволах!
Мы на мушках корячились,
Словно как на колах.
Нам — добежать до берега, до цели, —
Но свыше — с вышек — всё предрешено:
Там у стрелков мы дёргались в прицеле —
Умора просто, до чего смешно.
Вот бы мне посмотреть,
С кем отправился в путь,
С кем рискнул помереть,
С кем затеял рискнуть!
Где-то виделись будто, —
Чуть очухался я —
Прохрипел: «Как зовут-то?
И — какая статья?»
Но поздно: зачеркнули его пули —
Крестом — в затылок, пояс, два плеча, —
А я бежал и думал: добегу ли? —
И даже не заметил сгоряча.
Я — к нему, чудаку:
Почему, мол, отстал?
Ну а он — на боку
И мозги распластал.
Пробрало! — телогрейка
Аж просохла на мне:
Лихо бьёт трехлинейка —
Прямо как на войне!
Как за грудки, держался я за камни:
Когда собаки близко — не беги!
Псы покропили землю языками —
И разбрелись, слизав его мозги.
Приподнялся и я,
Белый свет стервеня, —
И гляжу — кумовья
Поджидают меня.
Пнули труп: «Эх, скотина!
Нету проку с него:
За поимку полтина,
А за смерть — ничего».
И мы прошли гуськом перед бригадой,
Потом — на вахту, отряхнувши снег:
Они обратно в зону — за наградой,
А я — за новым сроком за побег.
Я сначала грубил,
А потом перестал.
Целый взвод меня бил —
Аж два раза устал.
Зря пугают тем светом, —
Тут — с дубьём, там — с крутом:
Врежут там — я на этом,
Врежут здесь — я на том.
Я гордость под исподнее упрятал —
Видал, как пятки лижут гордецы, —
Пошел лизать я раны в лизолятор, —
Не зализал — и вот они, рубцы.
Эх, бы нам — вдоль реки, —
Он был тоже не слаб, —
Чтобы им — не с руки,
А собакам — не с лап!..
Вот и сказке конец.
Зверь бежит на ловца,
Снёс — как срезал — ловец
Беглецу пол-лица.
...Всё взято в трубы, перекрыты краны, —
Ночами только воют и скулят,
Что надо, надо сыпать соль на раны:
Чтоб лучше помнить — пусть они болят!
1977
Сахалин - вторые Сочи,
Солнце греет, но не очень...
Солнце греет, но не очень...
- Вера
- Постоянный Житель
- Сообщения: 191
- Стаж: 13 лет 2 месяца
- Заходил(а): 16.05.2020 05:30
- Откуда: Россия
- Поблагодарили: 1 раз
- Контактная информация:
Re: Стихи
Этот шум — не начало конца,
Не повторная гибель Помпеи:
Спор вели три великих глупца,
Кто из них, из великих, глупее.
Первый выл: «Я физически глуп!—
Руки вздел, словно вылез на клирос.—
У меня даже мудрости зуб,
Невзирая на возраст, не вырос».
Но не приняли это в расчёт,
Да ещё надавали по роже:
«Ах, подумаешь, зуб не растёт!
Так другое растёт — ну и что же?»
К синяку прижимая пятак,
Встрял второй: «Полно вам, загалдели!
Я— способен всё видеть не так,
Как оно существует на деле».
«Эх! Нашёл чем хвалиться, простак!—
Недостатком всего поколенья!
И к тому же всё видеть не так—
Доказательство слабого зренья».
Третий был непреклонен и груб,
Рвал лицо на себе, лез из платья:
«Я — единственный подлинно глуп,
Ни про что не имею понятья».
Долго спорили— дни, месяца,
Но у всех аргументы убоги...
И пошли три великих глупца
Глупым шагом по глупой дороге.
Вот и берег— дороге конец;
Откатив на обочину бочку,
В ней сидел величайший мудрец,—
Мудрецам хорошо в одиночку.
Молвил он подступившим к нему:
Дескать, знаю, зачем, кто такие...
«Одного только я не пойму:
Для чего это вам,
дорогие!
Или, может, вам нечего есть,
Или мало друг дружку побили?
Не кажитесь глупее, чем есть,
Оставайтесь такими, как были.
Стоит только не спорить о том,
Кто главней,— уживётесь отлично,—
Покуражьтесь ещё, а потом,
Так и быть, приходите вторично».
Он залез в свою бочку с торца,
Жутко умный, седой и лохматый—
И ушли три великих глупца:
Глупый, глупенький и глуповатый.
Удаляясь, ворчали в сердцах:
«Стар мудрец— никакого сомненья!
Мир стоит на великих глупцах—
Зря не выказал старый почтенья».
Потревожат вторично его—
Тёмной ночью,— попросят: «Вылазьте!»...
Всё бы это ещё ничего,
Но глупцы состояли при власти.
И у сказки бывает конец:
Больше нет у обочины бочки,
В «одиночку» отправлен мудрец...
Хорошо ли ему в «одиночке»?
1977
Не повторная гибель Помпеи:
Спор вели три великих глупца,
Кто из них, из великих, глупее.
Первый выл: «Я физически глуп!—
Руки вздел, словно вылез на клирос.—
У меня даже мудрости зуб,
Невзирая на возраст, не вырос».
Но не приняли это в расчёт,
Да ещё надавали по роже:
«Ах, подумаешь, зуб не растёт!
Так другое растёт — ну и что же?»
К синяку прижимая пятак,
Встрял второй: «Полно вам, загалдели!
Я— способен всё видеть не так,
Как оно существует на деле».
«Эх! Нашёл чем хвалиться, простак!—
Недостатком всего поколенья!
И к тому же всё видеть не так—
Доказательство слабого зренья».
Третий был непреклонен и груб,
Рвал лицо на себе, лез из платья:
«Я — единственный подлинно глуп,
Ни про что не имею понятья».
Долго спорили— дни, месяца,
Но у всех аргументы убоги...
И пошли три великих глупца
Глупым шагом по глупой дороге.
Вот и берег— дороге конец;
Откатив на обочину бочку,
В ней сидел величайший мудрец,—
Мудрецам хорошо в одиночку.
Молвил он подступившим к нему:
Дескать, знаю, зачем, кто такие...
«Одного только я не пойму:
Для чего это вам,
дорогие!
Или, может, вам нечего есть,
Или мало друг дружку побили?
Не кажитесь глупее, чем есть,
Оставайтесь такими, как были.
Стоит только не спорить о том,
Кто главней,— уживётесь отлично,—
Покуражьтесь ещё, а потом,
Так и быть, приходите вторично».
Он залез в свою бочку с торца,
Жутко умный, седой и лохматый—
И ушли три великих глупца:
Глупый, глупенький и глуповатый.
Удаляясь, ворчали в сердцах:
«Стар мудрец— никакого сомненья!
Мир стоит на великих глупцах—
Зря не выказал старый почтенья».
Потревожат вторично его—
Тёмной ночью,— попросят: «Вылазьте!»...
Всё бы это ещё ничего,
Но глупцы состояли при власти.
И у сказки бывает конец:
Больше нет у обочины бочки,
В «одиночку» отправлен мудрец...
Хорошо ли ему в «одиночке»?
1977
Сахалин - вторые Сочи,
Солнце греет, но не очень...
Солнце греет, но не очень...
- Самайна
- Обормотень
- Сообщения: 1610
- Стаж: 11 лет 7 месяцев
- Заходил(а): 15.03.2014 11:27
- Откуда: Москва
Re: Стихи
О ФАТАЛЬНЫХ ДАТАХ И ЦИФРАХ
Кто кончил жизнь трагически, тот - истинный поэт,
А если в точный срок, так - в полной мере:
На цифре 26 один шагнул под пистолет,
Другой же - в петлю слазил в "Англетере".
А в 33 Христу - он был поэт, он говорил:
"Да не убий!" Убьешь - везде найду, мол.
Но гвозди ему в руки, чтоб чего не сотворил,
Чтоб не писал и чтобы меньше думал.
С меня при цифре 37 в момент слетает хмель.
Вот и сейчас - как холодом подуло:
Под эту цифру Пушкин подгадал себе дуэль
И Маяковский лег виском на дуло.
Задержимся на цифре 37! Коварен бог -
Ребром вопрос поставил: или - или!
На этом рубеже легли и Байрон, и Рембо,
А нынешние - как-то проскочили.
Дуэль не состоялась или - перенесена,
А в 33 распяли, но - не сильно,
А в 37 не кровь - да что там кровь! - и седина
Испачкала виски не так обильно.
"Слабо стреляться?!" В пятки, мол, давно ушла душа! -
Терпенье, психопаты и кликуши!
Поэты ходят пятками по лезвию ножа -
И режут в кровь свои босые души!
На слово "длинношеее" в конце пришлось три "е", -
Укоротить поэта! - вывод ясен,
И нож в него - но счастлив он висеть на острие,
Зарезанный за то, что был опасен!
Жалею вас, приверженцы фатальных дат и цифр, -
Томитесь, как наложницы в гареме!
Срок жизни увеличился - и, может быть, концы
Поэтов отодвинулись на время!
Да, правда, шея длинная - приманка для петли,
А грудь - мишень для стрел, - но не спешите:
Ушедшие не датами бессмертье обрели -
Так что живых не слишком торопите!
1971
Кто кончил жизнь трагически, тот - истинный поэт,
А если в точный срок, так - в полной мере:
На цифре 26 один шагнул под пистолет,
Другой же - в петлю слазил в "Англетере".
А в 33 Христу - он был поэт, он говорил:
"Да не убий!" Убьешь - везде найду, мол.
Но гвозди ему в руки, чтоб чего не сотворил,
Чтоб не писал и чтобы меньше думал.
С меня при цифре 37 в момент слетает хмель.
Вот и сейчас - как холодом подуло:
Под эту цифру Пушкин подгадал себе дуэль
И Маяковский лег виском на дуло.
Задержимся на цифре 37! Коварен бог -
Ребром вопрос поставил: или - или!
На этом рубеже легли и Байрон, и Рембо,
А нынешние - как-то проскочили.
Дуэль не состоялась или - перенесена,
А в 33 распяли, но - не сильно,
А в 37 не кровь - да что там кровь! - и седина
Испачкала виски не так обильно.
"Слабо стреляться?!" В пятки, мол, давно ушла душа! -
Терпенье, психопаты и кликуши!
Поэты ходят пятками по лезвию ножа -
И режут в кровь свои босые души!
На слово "длинношеее" в конце пришлось три "е", -
Укоротить поэта! - вывод ясен,
И нож в него - но счастлив он висеть на острие,
Зарезанный за то, что был опасен!
Жалею вас, приверженцы фатальных дат и цифр, -
Томитесь, как наложницы в гареме!
Срок жизни увеличился - и, может быть, концы
Поэтов отодвинулись на время!
Да, правда, шея длинная - приманка для петли,
А грудь - мишень для стрел, - но не спешите:
Ушедшие не датами бессмертье обрели -
Так что живых не слишком торопите!
1971
Учись лечить не только тело, но и душу. Сны - часть жизни.
Если сон становится кошмаром - значит, душа больна.
Если сон становится кошмаром - значит, душа больна.
- Вера
- Постоянный Житель
- Сообщения: 191
- Стаж: 13 лет 2 месяца
- Заходил(а): 16.05.2020 05:30
- Откуда: Россия
- Поблагодарили: 1 раз
- Контактная информация:
Re: Стихи
Я первый смерил жизнь обратным счётом.
Я буду беспристрастен и правдив:
Сначала кожа выстрелила потом
И задымилась, поры разрядив.
Я затаился и затих, и замер,
Мне показалось, я вернулся вдруг
В бездушье безвоздушных барокамер
И в замкнутые петли центрифуг.
Сейчас я стану недвижим и грузен
И погружен в молчанье, а пока
Горн и меха земных газетных кузен
Раздуют это дело на века.
Хлестнула память мне кнутом по нервам,
В ней каждый образ был неповторим:
Вот мой дублёр, который мог быть первым,
Который смог впервые стать вторым.
Пока что на него не тратят шрифта:
Запас заглавных букв — на одного.
Мы с ним вдвоём прошли весь путь до лифта,
Но дальше я поднялся без него.
Вот — тот, который прочертил орбиту,
При мне его в лицо не знал никто.
Всё мыслимое было им открыто
И брошено горстями в решето.
И, словно из-за дымовой завесы,
Друзей явились лица и семьи:
Они все скоро на страницах прессы
Расскажут биографии свои.
Их — всех, с кем вёл я доброе соседство, —
Свидетелями выведут на суд.
Обычное моё босое детство
Оденут и в скрижали занесут.
Чудное слово «Пуск!» — подобье вопля —
Возникло и нависло надо мной.
Недобро, глухо заворчали сопла
И сплюнули расплавленной слюной.
И вихрем чувств пожар души задуло,
И я не смел или забыл дышать.
Планета напоследок притянула,
Прижала, не желая отпускать.
Она вцепилась удесятерённо,
Глаза, казалось, вышли из орбит,
И правый глаз впервые удивлённо
Взглянул на левый, веком не прикрыт.
Мне рот заткнул — не помню, — крик ли, кляп ли,
Я рос из кресла, как с корнями пень.
Вот сожрала всё топливо до капли
И отвалилась первая ступень.
Там, подо мной, сирены голосили,
Не знаю — хороня или храня.
А здесь надсадно двигатели взвыли
И из объятий вырвали меня.
Приборы на земле угомонились,
Вновь чередом своим пошла весна.
Глаза мои на место возвратились,
Исчезли перегрузки, — тишина.
Эксперимент вошел в другую фазу.
Пульс начал реже в датчики стучать.
Я в ночь влетел, минуя вечер, сразу —
И получил команду отдыхать.
И неуютно сделалось в эфире,
Но Левитан ворвался в тесный зал —
Он отчеканил громко: «Первый в мире!»
Он про меня хорошее сказал.
Я шлем скафандра положил на локоть,
Изрёк про самочувствие своё...
Пришла такая приторная легкость,
Что даже затошнило от неё.
Шнур микрофона словно в петлю свился,
Стучали в рёбра легкие, звеня.
Я на мгновенье сердцем подавился —
Оно застряло в горле у меня.
Я отдал рапорт весело, на совесть,
Разборчиво и очень делово.
Я думал: вот она и невесомость,
Я вешу нуль, так мало — ничего!
Но я не ведал в этот час полета,
Шутя над невесомостью чудной,
Что от неё кровавой будет рвота
И костный кальций вымоет с мочой.
1972
Я буду беспристрастен и правдив:
Сначала кожа выстрелила потом
И задымилась, поры разрядив.
Я затаился и затих, и замер,
Мне показалось, я вернулся вдруг
В бездушье безвоздушных барокамер
И в замкнутые петли центрифуг.
Сейчас я стану недвижим и грузен
И погружен в молчанье, а пока
Горн и меха земных газетных кузен
Раздуют это дело на века.
Хлестнула память мне кнутом по нервам,
В ней каждый образ был неповторим:
Вот мой дублёр, который мог быть первым,
Который смог впервые стать вторым.
Пока что на него не тратят шрифта:
Запас заглавных букв — на одного.
Мы с ним вдвоём прошли весь путь до лифта,
Но дальше я поднялся без него.
Вот — тот, который прочертил орбиту,
При мне его в лицо не знал никто.
Всё мыслимое было им открыто
И брошено горстями в решето.
И, словно из-за дымовой завесы,
Друзей явились лица и семьи:
Они все скоро на страницах прессы
Расскажут биографии свои.
Их — всех, с кем вёл я доброе соседство, —
Свидетелями выведут на суд.
Обычное моё босое детство
Оденут и в скрижали занесут.
Чудное слово «Пуск!» — подобье вопля —
Возникло и нависло надо мной.
Недобро, глухо заворчали сопла
И сплюнули расплавленной слюной.
И вихрем чувств пожар души задуло,
И я не смел или забыл дышать.
Планета напоследок притянула,
Прижала, не желая отпускать.
Она вцепилась удесятерённо,
Глаза, казалось, вышли из орбит,
И правый глаз впервые удивлённо
Взглянул на левый, веком не прикрыт.
Мне рот заткнул — не помню, — крик ли, кляп ли,
Я рос из кресла, как с корнями пень.
Вот сожрала всё топливо до капли
И отвалилась первая ступень.
Там, подо мной, сирены голосили,
Не знаю — хороня или храня.
А здесь надсадно двигатели взвыли
И из объятий вырвали меня.
Приборы на земле угомонились,
Вновь чередом своим пошла весна.
Глаза мои на место возвратились,
Исчезли перегрузки, — тишина.
Эксперимент вошел в другую фазу.
Пульс начал реже в датчики стучать.
Я в ночь влетел, минуя вечер, сразу —
И получил команду отдыхать.
И неуютно сделалось в эфире,
Но Левитан ворвался в тесный зал —
Он отчеканил громко: «Первый в мире!»
Он про меня хорошее сказал.
Я шлем скафандра положил на локоть,
Изрёк про самочувствие своё...
Пришла такая приторная легкость,
Что даже затошнило от неё.
Шнур микрофона словно в петлю свился,
Стучали в рёбра легкие, звеня.
Я на мгновенье сердцем подавился —
Оно застряло в горле у меня.
Я отдал рапорт весело, на совесть,
Разборчиво и очень делово.
Я думал: вот она и невесомость,
Я вешу нуль, так мало — ничего!
Но я не ведал в этот час полета,
Шутя над невесомостью чудной,
Что от неё кровавой будет рвота
И костный кальций вымоет с мочой.
1972
Сахалин - вторые Сочи,
Солнце греет, но не очень...
Солнце греет, но не очень...
- Вера
- Постоянный Житель
- Сообщения: 191
- Стаж: 13 лет 2 месяца
- Заходил(а): 16.05.2020 05:30
- Откуда: Россия
- Поблагодарили: 1 раз
- Контактная информация:
Re: Стихи
Всё, что сумел запомнить, я сразу перечислил,
Надиктовал на ленту и даже записал.
Но надо мной парили разрозненные мысли
И стукались боками о вахтенный журнал.
Весомых, зримых мыслей я насчитал немало,
И мелкие сновали меж ними чуть плавней,
Но невесомость в весе их как-то уравняла —
Там после разберутся, которая важней.
А я ловил любую, какая попадалась,
Тянул её за тонкий, невидимый канат.
Вот первая возникла и сразу оборвалась,
Осталось только слово одно: «Не виноват!»
Но слово «невиновен» — не значит «непричастен», —
Так на Руси ведётся уже с давнишних пор.
Мы не тянули жребий, — мне подмигнуло счастье,
И причастился к звёздам член партии, майор.
Я разыграл свой жребий и оказался первым,
И мною зарядили космический снаряд.
На слове «пуск» сжимаюсь, в жгуты свиваю нервы
И от доски приборной не отрываю взгляд.
Между «нулём» и «пуском» кому-то показалось,
А может — оператор с испугу записал,
Что я довольно бодро, красуясь даже малость,
Раскованно и браво «Поехали!» сказал.
1972
Надиктовал на ленту и даже записал.
Но надо мной парили разрозненные мысли
И стукались боками о вахтенный журнал.
Весомых, зримых мыслей я насчитал немало,
И мелкие сновали меж ними чуть плавней,
Но невесомость в весе их как-то уравняла —
Там после разберутся, которая важней.
А я ловил любую, какая попадалась,
Тянул её за тонкий, невидимый канат.
Вот первая возникла и сразу оборвалась,
Осталось только слово одно: «Не виноват!»
Но слово «невиновен» — не значит «непричастен», —
Так на Руси ведётся уже с давнишних пор.
Мы не тянули жребий, — мне подмигнуло счастье,
И причастился к звёздам член партии, майор.
Я разыграл свой жребий и оказался первым,
И мною зарядили космический снаряд.
На слове «пуск» сжимаюсь, в жгуты свиваю нервы
И от доски приборной не отрываю взгляд.
Между «нулём» и «пуском» кому-то показалось,
А может — оператор с испугу записал,
Что я довольно бодро, красуясь даже малость,
Раскованно и браво «Поехали!» сказал.
1972
Сахалин - вторые Сочи,
Солнце греет, но не очень...
Солнце греет, но не очень...
- Самайна
- Обормотень
- Сообщения: 1610
- Стаж: 11 лет 7 месяцев
- Заходил(а): 15.03.2014 11:27
- Откуда: Москва
Re: Стихи
Ты идешь по кромке ледника,
взгляд не отрывая от вершины.
Горы спят, вдыхая облака,
выдыхая снежные лавины.
Но они с тебя не сводят глаз -
будто бы тебе покой обещан,
предостерегая всякий раз
камнепадом и оскалом трещин.
Горы знают - к ним пришла беда, -
дымом затянуло перевалы.
Ты не отличал еще тогда
от разрывов горные обвалы.
Если ты о помощи просил -
громким эхом отзывались скалы,
ветер по ущельям разносил
эхо гор, как радиосигналы.
И когда шел бой за перевал, -
чтобы не был ты врагом замечен, -
каждый камень грудью прикрывал,
скалы сами подставляли плечи.
Ложь, что умный в горы не пойдет!
Ты пошел - ты не поверил слухам, -
и мягчал гранит, и таял лед,
и туман у ног стелился пухом...
Если в вечный снег навеки ты
ляжешь - над тобою, как над близким,
наклонятся горные хребты
самым прочным в мире обелиском.
1969
взгляд не отрывая от вершины.
Горы спят, вдыхая облака,
выдыхая снежные лавины.
Но они с тебя не сводят глаз -
будто бы тебе покой обещан,
предостерегая всякий раз
камнепадом и оскалом трещин.
Горы знают - к ним пришла беда, -
дымом затянуло перевалы.
Ты не отличал еще тогда
от разрывов горные обвалы.
Если ты о помощи просил -
громким эхом отзывались скалы,
ветер по ущельям разносил
эхо гор, как радиосигналы.
И когда шел бой за перевал, -
чтобы не был ты врагом замечен, -
каждый камень грудью прикрывал,
скалы сами подставляли плечи.
Ложь, что умный в горы не пойдет!
Ты пошел - ты не поверил слухам, -
и мягчал гранит, и таял лед,
и туман у ног стелился пухом...
Если в вечный снег навеки ты
ляжешь - над тобою, как над близким,
наклонятся горные хребты
самым прочным в мире обелиском.
1969
Последний раз редактировалось Самайна 23.02.2013 10:41, всего редактировалось 1 раз.
Учись лечить не только тело, но и душу. Сны - часть жизни.
Если сон становится кошмаром - значит, душа больна.
Если сон становится кошмаром - значит, душа больна.
- Долгорукий
- каЮр
- Сообщения: 3197
- Стаж: 17 лет 8 месяцев
- Заходил(а): 24.02.2023 11:04
- Откуда: Днепр, Страна Свободы
- Благодарил (а): 657 раз
- Поблагодарили: 163 раза
- Контактная информация:
Re: Стихи
Он вышел - зал взбесился на мгновенье.
Пришла в согласье инструментов рать,
Пал пианист на стул и мановенья
Волшебной трости начал ожидать.
Два первых ряда отделяли ленты -
Для свиты, для вельмож и короля.
Лениво пререкались инструменты,
За первой скрипкой повторяя: «ля».
Настраивались нехотя и хитро,
Друг друга зная издавна до йот.
Поскрипывали старые пюпитры,
На плечи принимая груды нот.
Стоял рояль на возвышенье в центре,
Как черный раб, покорный злой судьбе.
Он знал, что будет главным на концерте,
Он взгляды всех приковывал к себе.
И, смутно отражаясь в черном теле,
Как два соглядатая, изнутри,
Из черной лакированной панели
Следили за маэстро фонари.
В холодном чреве вены струн набухли -
В них звук томился, пауза долга…
И взмыла вверх рояля крышка - будто
Танцовщица разделась донага.
Рука маэстро над землей застыла,
И пианист подавленно притих,
Клавиатура пальцы ощутила
И поддалась настойчивости их.
Минор мажору портил настроенье,
А тот его упрямо повышал,
Басовый ключ, спасая положенье,
Гармониями ссору заглушал,
У нот шел спор о смысле интервала,
И вот одноголосия жрецы
Кричали: «В унисоне - все начала!
В октаве - все начала и концы!»
И возмущались грубые бемоли,
Негодовал изломанный диез:
Зачем, зачем вульгарные триоли
Врываются в изящный экосез?
Низы стремились выбиться в икары,
В верха - их вечно манит высота,
Но мудрые и трезвые бекары
Всех возвращали на свои места.
Склоняясь к пульту, как к военным картам,
Войсками дирижер повелевал,
Своим резервам - терциям и квартам -
Смертельные приказы отдавал.
И черный лак потрескался от боли,
Взвились смычки штыками над толпой
И, не жалея сил и канифоли,
Осуществили смычку со струной.
Тонули мягко клавиши вселенной,
Решив, что их ласкают, а не бьют.
Подумать только: для ленивой левой
Шопен писал Двенадцатый этюд!
Тончали струны под смычком, дымились,
Медь плавилась на сомкнутых губах,
Ударные на мир ожесточились -
У них в руках звучал жестоко Бах.
Уже над грифом пальцы коченели,
На чьей-то деке трещина, как нить:
Так много звука из виолончели
Отверстия не в силах пропустить.
Как кулаки в сумбурной дикой драке,
Взлетали вверх манжеты в темноте,
Какие-то таинственные знаки
Концы смычков чертили в пустоте.
И, зубы клавиш обнажив в улыбке,
Рояль смотрел, как он его терзал,
И слезы пролились из первой скрипки
И незаметно затопили зал.
Рояль терпел побои, лез из кожи,
Звучала в нем, дрожала в нем мольба,
Но господин, не замечая дрожи,
Красиво мучал черного раба.
Вот разошлись смычковые, картинно
Виновников маэстро наказал
И с пятой вольты слил всех воедино.
Он продолжал нашествие на зал.
‹1972›
Пришла в согласье инструментов рать,
Пал пианист на стул и мановенья
Волшебной трости начал ожидать.
Два первых ряда отделяли ленты -
Для свиты, для вельмож и короля.
Лениво пререкались инструменты,
За первой скрипкой повторяя: «ля».
Настраивались нехотя и хитро,
Друг друга зная издавна до йот.
Поскрипывали старые пюпитры,
На плечи принимая груды нот.
Стоял рояль на возвышенье в центре,
Как черный раб, покорный злой судьбе.
Он знал, что будет главным на концерте,
Он взгляды всех приковывал к себе.
И, смутно отражаясь в черном теле,
Как два соглядатая, изнутри,
Из черной лакированной панели
Следили за маэстро фонари.
В холодном чреве вены струн набухли -
В них звук томился, пауза долга…
И взмыла вверх рояля крышка - будто
Танцовщица разделась донага.
Рука маэстро над землей застыла,
И пианист подавленно притих,
Клавиатура пальцы ощутила
И поддалась настойчивости их.
Минор мажору портил настроенье,
А тот его упрямо повышал,
Басовый ключ, спасая положенье,
Гармониями ссору заглушал,
У нот шел спор о смысле интервала,
И вот одноголосия жрецы
Кричали: «В унисоне - все начала!
В октаве - все начала и концы!»
И возмущались грубые бемоли,
Негодовал изломанный диез:
Зачем, зачем вульгарные триоли
Врываются в изящный экосез?
Низы стремились выбиться в икары,
В верха - их вечно манит высота,
Но мудрые и трезвые бекары
Всех возвращали на свои места.
Склоняясь к пульту, как к военным картам,
Войсками дирижер повелевал,
Своим резервам - терциям и квартам -
Смертельные приказы отдавал.
И черный лак потрескался от боли,
Взвились смычки штыками над толпой
И, не жалея сил и канифоли,
Осуществили смычку со струной.
Тонули мягко клавиши вселенной,
Решив, что их ласкают, а не бьют.
Подумать только: для ленивой левой
Шопен писал Двенадцатый этюд!
Тончали струны под смычком, дымились,
Медь плавилась на сомкнутых губах,
Ударные на мир ожесточились -
У них в руках звучал жестоко Бах.
Уже над грифом пальцы коченели,
На чьей-то деке трещина, как нить:
Так много звука из виолончели
Отверстия не в силах пропустить.
Как кулаки в сумбурной дикой драке,
Взлетали вверх манжеты в темноте,
Какие-то таинственные знаки
Концы смычков чертили в пустоте.
И, зубы клавиш обнажив в улыбке,
Рояль смотрел, как он его терзал,
И слезы пролились из первой скрипки
И незаметно затопили зал.
Рояль терпел побои, лез из кожи,
Звучала в нем, дрожала в нем мольба,
Но господин, не замечая дрожи,
Красиво мучал черного раба.
Вот разошлись смычковые, картинно
Виновников маэстро наказал
И с пятой вольты слил всех воедино.
Он продолжал нашествие на зал.
‹1972›
Луна есть шар, азот есть газ, а ноль на ноль равно нолю.
А чувства — просто ток в мозгу...
А чувства — просто ток в мозгу...
- Самайна
- Обормотень
- Сообщения: 1610
- Стаж: 11 лет 7 месяцев
- Заходил(а): 15.03.2014 11:27
- Откуда: Москва
Re: Стихи
Благодать или благословенье
ниспошли на подручных твоих -
дай нам, бог, совершить омовенье,
окунаясь в святая святых!
Исцеленьем от язв и уродства
будет душ из живительных вод, -
это - словно возврат первородства,
или нет - осушенье болот.
Все пороки, грехи и печали,
равнодушье, согласье и спор -
пар, который вот только наддали,
вышибает, как пули, из пор.
Все, что мучит тебя, - испарится
и поднимется вверх, к небесам.
Ты ж, очистившись, должен спуститься -
пар с грехами расправится сам.
Не стремись прежде времени к душу,
не равняй с очищеньем мытье, -
нужно выпороть веником душу,
нужно выпарить смрад из нее.
Здесь нет голых - стесняться не надо,
что кривая рука да нога.
Здесь - подобие райского сада, -
пропуск тем, кто раздет донага.
И в предбаннике сбросивши вещи,
всю одетость свою позабудь -
одинаково веничек хлещет,
так что зря не выпячивай грудь!
Все равны здесь единым богатством,
все легко переносят жару, -
здесь свободу и равенство с братством
ощущаешь в кромешном пару.
Загоняй поколенья в парную
и крещенье принять убеди, -
лей на нас свою воду святую -
и от варварства освободи!
1971
ниспошли на подручных твоих -
дай нам, бог, совершить омовенье,
окунаясь в святая святых!
Исцеленьем от язв и уродства
будет душ из живительных вод, -
это - словно возврат первородства,
или нет - осушенье болот.
Все пороки, грехи и печали,
равнодушье, согласье и спор -
пар, который вот только наддали,
вышибает, как пули, из пор.
Все, что мучит тебя, - испарится
и поднимется вверх, к небесам.
Ты ж, очистившись, должен спуститься -
пар с грехами расправится сам.
Не стремись прежде времени к душу,
не равняй с очищеньем мытье, -
нужно выпороть веником душу,
нужно выпарить смрад из нее.
Здесь нет голых - стесняться не надо,
что кривая рука да нога.
Здесь - подобие райского сада, -
пропуск тем, кто раздет донага.
И в предбаннике сбросивши вещи,
всю одетость свою позабудь -
одинаково веничек хлещет,
так что зря не выпячивай грудь!
Все равны здесь единым богатством,
все легко переносят жару, -
здесь свободу и равенство с братством
ощущаешь в кромешном пару.
Загоняй поколенья в парную
и крещенье принять убеди, -
лей на нас свою воду святую -
и от варварства освободи!
1971
Учись лечить не только тело, но и душу. Сны - часть жизни.
Если сон становится кошмаром - значит, душа больна.
Если сон становится кошмаром - значит, душа больна.
- Вера
- Постоянный Житель
- Сообщения: 191
- Стаж: 13 лет 2 месяца
- Заходил(а): 16.05.2020 05:30
- Откуда: Россия
- Поблагодарили: 1 раз
- Контактная информация:
Re: Стихи
Разговор в трамвае
«Граждане! Зачем толкаетесь,
На скандал и ссору нарываетесь?
Сесть хотите? Дальняя дорога?
Я вам уступлю, ради Бога!
Граждане! Даже пьяные!
Все мы — пассажиры постоянные,
Все живём, билеты отрываем,
Все по жизни едем трамваем.
Тесно вам? И зря ругаетесь, —
Почему вперёд не продвигаетесь?!
Каши с вами, видимо, не сваришь...»
«Никакой я вам не товарищ!»
«Ноги все прокопытили...»
«Вон уже дыра на вашем кителе!»
«Разбудите этого мужчину, —
Он во сне поёт матерщину».
«Граждане! Жизнь кончается! —
Третий круг сойти не получается!»
«С вас, товарищ, штраф, рассчитайтесь!
Нет? Тогда ещё покатайтесь!»
1968, 1975, {1977}
«Граждане! Зачем толкаетесь,
На скандал и ссору нарываетесь?
Сесть хотите? Дальняя дорога?
Я вам уступлю, ради Бога!
Граждане! Даже пьяные!
Все мы — пассажиры постоянные,
Все живём, билеты отрываем,
Все по жизни едем трамваем.
Тесно вам? И зря ругаетесь, —
Почему вперёд не продвигаетесь?!
Каши с вами, видимо, не сваришь...»
«Никакой я вам не товарищ!»
«Ноги все прокопытили...»
«Вон уже дыра на вашем кителе!»
«Разбудите этого мужчину, —
Он во сне поёт матерщину».
«Граждане! Жизнь кончается! —
Третий круг сойти не получается!»
«С вас, товарищ, штраф, рассчитайтесь!
Нет? Тогда ещё покатайтесь!»
1968, 1975, {1977}
Сахалин - вторые Сочи,
Солнце греет, но не очень...
Солнце греет, но не очень...
- Вера
- Постоянный Житель
- Сообщения: 191
- Стаж: 13 лет 2 месяца
- Заходил(а): 16.05.2020 05:30
- Откуда: Россия
- Поблагодарили: 1 раз
- Контактная информация:
Re: Стихи
olira писал(а):Хотела тогда спросить, а вот это Высоцкий или подделка:
«Новые левые - мальчики бравые...»
А на юбилейных торжествах в Новосибирске высоцковед А.Сёмин взорвал маленькую бомбу. Вполне убедительно доказывает, что этот автограф, как и еще несколько - фальшивка, все написаны одной рукой и в одно время. Чужой рукой. И, соответственно, это не тексты Высоцкого. Не знаю, как прикрепить здесь документ. Но кому интересно, вот здесь, #89 можно его скачать. А.Б. Сёмин "Рукописи, которых ...не было".Вера писал(а):Да, это 100% Высоцкий. Существует автограф.
Сахалин - вторые Сочи,
Солнце греет, но не очень...
Солнце греет, но не очень...
- Вера
- Постоянный Житель
- Сообщения: 191
- Стаж: 13 лет 2 месяца
- Заходил(а): 16.05.2020 05:30
- Откуда: Россия
- Поблагодарили: 1 раз
- Контактная информация:
Re: Стихи
Летела жизнь
Я сам с Ростова, я вообще — подкидыш,
Я мог бы быть с каких угодно мест.
И если ты, мой Бог, меня не выдашь,
Тогда моя Свинья меня не съест.
Живу везде, сейчас, к примеру, в Туле.
Живу и не считаю ни потерь, ни барышей.
Из детства помню детский дом в ауле,
В республике чечено-ингушей.
Они нам детских душ не загубили —
Делили с нами пищу и судьбу.
Летела жизнь в плохом автомобиле
И вылетала с выхлопом в трубу.
Я сам не знал, в кого я воспитаюсь,
Любил друзей, гостей и анашу.
Теперь чуть что, чего — за нож хватаюсь,
Которого, по счастью, не ношу.
Как сбитый куст, я по ветру волокся,
Питался при дороге, помня зло, но и добро.
Я хорошо усвоил чувство локтя,
Который мне совали под ребро.
Бывал я там, где и другие были, —
Все те, с кем резал пополам судьбу.
Летела жизнь в плохом автомобиле
И вылетала с выхлопом в трубу.
Нас закаляли в климате морозном,
Нет никому ни в чём отказа там.
Так что чечены, жившие при Грозном,
Намылились с Кавказа в Казахстан.
А там Сибирь — лафа для брадобреев:
Скопление народов и нестриженных бичей, —
Где место есть для зеков, для евреев
И недоистреблённых басмачей.
В Анадыре что надо мы намыли,
Нам там ломы ломали на горбу.
Летела жизнь в плохом автомобиле
И вылетала с выхлопом в трубу.
Мы пили всё, включая политуру, —
И лак, и клей, стараясь не взболтнуть.
Мы спиртом обманули пулю-дуру!
Так, что ли, умных нам не обмануть?!
Пью водку под орехи для потехи,
Коньяк под плов с узбеками, по-ихнему — пилав, —
В Норильске, например, в горячем цехе
Мы пробовали пить стальной расплав.
Мы дыры в дёснах золотом забили,
Состарюсь — выну, денег наскребу!
Летела жизнь в плохом автомобиле
И вылетала с выхлопом в трубу.
Какие песни пели мы в ауле,
Как прыгали по скалам нагишом!
Пока меня с пути не завернули,
Писался я чечено-ингушом.
Одним досталась рана ножевая,
Другим — дела другие, ну а третьим — третья треть...
Сибирь, Сибирь — держава бичевая, —
Где есть где жить и есть где помереть.
Я был кудряв, но кудри истребили —
Семь пядей из-за лысины во лбу.
Летела жизнь в плохом автомобиле
И вылетела с выхлопом в трубу.
Воспоминанья только потревожь я —
Всегда одно: «На помощь! Караул!..»
Вот бьют чеченов немцы из Поволжья,
А место битвы — город Барнаул.
Когда дошло почти до самосуда,
Я встал горой за горцев, чьё-то горло теребя,—
Те и другие были не отсюда,
Но воевали, словно у себя.
А те, кто нас на подвиги подбили,
Давно лежат и корчатся в гробу, —
Их всех свезли туда в автомобиле,
А самый главный — вылетел в трубу.
Варианты:
68. Но воевали, словно за себя.
В набросках к этой песне есть куплет:
Я исписал почти что полтетради.
Жизнь — тонкая тетрадь, в ней мало дней.
Видал чеченов я в Целинограде,
Они, как прежде, не едят свиней.
1977
Я сам с Ростова, я вообще — подкидыш,
Я мог бы быть с каких угодно мест.
И если ты, мой Бог, меня не выдашь,
Тогда моя Свинья меня не съест.
Живу везде, сейчас, к примеру, в Туле.
Живу и не считаю ни потерь, ни барышей.
Из детства помню детский дом в ауле,
В республике чечено-ингушей.
Они нам детских душ не загубили —
Делили с нами пищу и судьбу.
Летела жизнь в плохом автомобиле
И вылетала с выхлопом в трубу.
Я сам не знал, в кого я воспитаюсь,
Любил друзей, гостей и анашу.
Теперь чуть что, чего — за нож хватаюсь,
Которого, по счастью, не ношу.
Как сбитый куст, я по ветру волокся,
Питался при дороге, помня зло, но и добро.
Я хорошо усвоил чувство локтя,
Который мне совали под ребро.
Бывал я там, где и другие были, —
Все те, с кем резал пополам судьбу.
Летела жизнь в плохом автомобиле
И вылетала с выхлопом в трубу.
Нас закаляли в климате морозном,
Нет никому ни в чём отказа там.
Так что чечены, жившие при Грозном,
Намылились с Кавказа в Казахстан.
А там Сибирь — лафа для брадобреев:
Скопление народов и нестриженных бичей, —
Где место есть для зеков, для евреев
И недоистреблённых басмачей.
В Анадыре что надо мы намыли,
Нам там ломы ломали на горбу.
Летела жизнь в плохом автомобиле
И вылетала с выхлопом в трубу.
Мы пили всё, включая политуру, —
И лак, и клей, стараясь не взболтнуть.
Мы спиртом обманули пулю-дуру!
Так, что ли, умных нам не обмануть?!
Пью водку под орехи для потехи,
Коньяк под плов с узбеками, по-ихнему — пилав, —
В Норильске, например, в горячем цехе
Мы пробовали пить стальной расплав.
Мы дыры в дёснах золотом забили,
Состарюсь — выну, денег наскребу!
Летела жизнь в плохом автомобиле
И вылетала с выхлопом в трубу.
Какие песни пели мы в ауле,
Как прыгали по скалам нагишом!
Пока меня с пути не завернули,
Писался я чечено-ингушом.
Одним досталась рана ножевая,
Другим — дела другие, ну а третьим — третья треть...
Сибирь, Сибирь — держава бичевая, —
Где есть где жить и есть где помереть.
Я был кудряв, но кудри истребили —
Семь пядей из-за лысины во лбу.
Летела жизнь в плохом автомобиле
И вылетела с выхлопом в трубу.
Воспоминанья только потревожь я —
Всегда одно: «На помощь! Караул!..»
Вот бьют чеченов немцы из Поволжья,
А место битвы — город Барнаул.
Когда дошло почти до самосуда,
Я встал горой за горцев, чьё-то горло теребя,—
Те и другие были не отсюда,
Но воевали, словно у себя.
А те, кто нас на подвиги подбили,
Давно лежат и корчатся в гробу, —
Их всех свезли туда в автомобиле,
А самый главный — вылетел в трубу.
Варианты:
68. Но воевали, словно за себя.
В набросках к этой песне есть куплет:
Я исписал почти что полтетради.
Жизнь — тонкая тетрадь, в ней мало дней.
Видал чеченов я в Целинограде,
Они, как прежде, не едят свиней.
1977
Сахалин - вторые Сочи,
Солнце греет, но не очень...
Солнце греет, но не очень...
- ppd
- Site Developer
- Сообщения: 7223
- Стаж: 16 лет
- Заходил(а): 08.03.2024 06:45
- Откуда: Шизино
- Благодарил (а): 5 раз
- Поблагодарили: 306 раз
Re: Стихи
Вот прямая ссылка на публикацию.Вера писал(а):А.Б. Сёмин "Рукописи, которых ...не было".
Возможно, я что-то путаю - столько лет прошло, но первые две строфы "Миражей" у меня КМК были в одной из концертных записей. Правда, кто только не исполнял их за эти годы.
Не уверен. Вот, например, "Граждане, зачем толкаетесь..." точно было.
А в остальном, похоже, с Сёминым можно согласиться.
- Вера
- Постоянный Житель
- Сообщения: 191
- Стаж: 13 лет 2 месяца
- Заходил(а): 16.05.2020 05:30
- Откуда: Россия
- Поблагодарили: 1 раз
- Контактная информация:
Re: Стихи
Про "Граждане, зачем толкаетесь" там и речи нет. Сомнению подвергаются 7 произведений:
А мы живем в мертвящей пустоте
Меня опять ударило в озноб
Мой черный человек в костюме сером
Новые левые - мальчики бравые
Слева бесы, справа бесы
Я вам расскажу про то, что будет
Я никогда не верил в миражи
А мы живем в мертвящей пустоте
Меня опять ударило в озноб
Мой черный человек в костюме сером
Новые левые - мальчики бравые
Слева бесы, справа бесы
Я вам расскажу про то, что будет
Я никогда не верил в миражи
Доказательная база одна, поэтому речь не может идти о том, что "Я никогда не верил в миражи" - его текст, а остальные - нет. Или все авторские, или все чужие. Хотя мне непонятно, кому и зачем это надо было. Наверное, самый простой выход - графологическая экспертиза. Но энтузиасты располагают только сканами, а владельцы оригиналов не заинтересованы в установлении истины. Это же не памятники/небоскребы/торговые центры имени папы открывать ездить, тут серьезно работать надо. И средства вкладывать.ppd писал(а):первые две строфы "Миражей" у меня КМК были в одной из концертных записей. Правда, кто только не исполнял их за эти годы.
Не уверен. Вот, например, "Граждане, зачем толкаетесь..." точно было.
Сахалин - вторые Сочи,
Солнце греет, но не очень...
Солнце греет, но не очень...